«Неужели вон тот — это я?»
Сегодня, когда у меня было два окна, ездил навестить А., она приболела, сидит дома и температурит. Но весёлая. Напоила меня горячим зелёным, под цвет своих глаз, чаем и примирила с клубничным вареньем. А я-то уже полагал, что никогда не смогу есть эту приторную пакость. Вот тетеря.
После стоял на остановке, чувствовал себя абсолютно, непомерно счастливым и глупо улыбался. В общем, хорошо, что приехал троллейбус, я хоть перестал глупо улыбаться. А абсолютному счастью было всё до лампочки, но его разве чем проймёшь?
Я становлюсь воинствующим шокоголиком, потому что даже не себе покупаю еду со вкусом шоколада. А ещё мне везде мерещится запах корицы.
Но я был бы не я, если бы не извлёк исключительно эгоистичную пользу от этой внезапной поездки - полчаса дочитывания той самой, одной и той же, книги. Причём, полчаса туда и почти полчаса обратно. Почти, потому что мне захотелось за две остановки до моей (ну ладно-ладно, вру, за одну, Фрай всё-таки очень увлекательное чтение) посмотреть на свой город через заиндевевшее, совершенно сахарное, леденечное стекло. Всё-таки не только дождь потрясающий импрессионист. И размытые, сделанные мягкими мазками улицы, словно принадлежащие кисти Писсарро, очень идут моему городу. Я думаю, они любому городу идут.
А импрессионисты, наверное, после того, как попадают в рай, направляются в специальный отдел Небесной Канцелярии. И отдел этот, у меня почти нет сомнений, занимается как раз такими вот погодно-эстетическими штучками. И правильно.
Моника продолжает играться в снежки, и у нас время от времени начинаются потрясающие снегопады, медленные, вязкие, сонные, с крупными, похожими сразу на тополиный пух и яблоневые лепестки, хлопьями. Специально для таких ценителей, как я, наверное. В общем, мне приятно думать, что с Моникой наши вкусы в отношении погоды совпадают. И с тем, специальным, отделом, видимо, тоже.
Днём я в поисках бумажных десяток, которых с утра насчитал у себя никак не меньше четырёх, выпотрошил пуховик с осенней курткой и в сумме в их карманах обнаружил несколько фантиков от леденцов, польских (тех самых, которые jeżyna), обёртку от трюфеля, чек с закрытого катка, куда мы ходили, кажется, в октябре, и три счастливых билета. Наверное, все эти вещи должны меня как-то характеризовать, но я совершенно не возьму в толк, как именно.
А денег так и не нашёл. Видимо, обсчитался всё-таки. И всё равно, так обидно, что хоть и воображаемые десятки, но потерял.
После стоял на остановке, чувствовал себя абсолютно, непомерно счастливым и глупо улыбался. В общем, хорошо, что приехал троллейбус, я хоть перестал глупо улыбаться. А абсолютному счастью было всё до лампочки, но его разве чем проймёшь?
Я становлюсь воинствующим шокоголиком, потому что даже не себе покупаю еду со вкусом шоколада. А ещё мне везде мерещится запах корицы.
Но я был бы не я, если бы не извлёк исключительно эгоистичную пользу от этой внезапной поездки - полчаса дочитывания той самой, одной и той же, книги. Причём, полчаса туда и почти полчаса обратно. Почти, потому что мне захотелось за две остановки до моей (ну ладно-ладно, вру, за одну, Фрай всё-таки очень увлекательное чтение) посмотреть на свой город через заиндевевшее, совершенно сахарное, леденечное стекло. Всё-таки не только дождь потрясающий импрессионист. И размытые, сделанные мягкими мазками улицы, словно принадлежащие кисти Писсарро, очень идут моему городу. Я думаю, они любому городу идут.
А импрессионисты, наверное, после того, как попадают в рай, направляются в специальный отдел Небесной Канцелярии. И отдел этот, у меня почти нет сомнений, занимается как раз такими вот погодно-эстетическими штучками. И правильно.
Моника продолжает играться в снежки, и у нас время от времени начинаются потрясающие снегопады, медленные, вязкие, сонные, с крупными, похожими сразу на тополиный пух и яблоневые лепестки, хлопьями. Специально для таких ценителей, как я, наверное. В общем, мне приятно думать, что с Моникой наши вкусы в отношении погоды совпадают. И с тем, специальным, отделом, видимо, тоже.
Днём я в поисках бумажных десяток, которых с утра насчитал у себя никак не меньше четырёх, выпотрошил пуховик с осенней курткой и в сумме в их карманах обнаружил несколько фантиков от леденцов, польских (тех самых, которые jeżyna), обёртку от трюфеля, чек с закрытого катка, куда мы ходили, кажется, в октябре, и три счастливых билета. Наверное, все эти вещи должны меня как-то характеризовать, но я совершенно не возьму в толк, как именно.
А денег так и не нашёл. Видимо, обсчитался всё-таки. И всё равно, так обидно, что хоть и воображаемые десятки, но потерял.
-
-
16.12.2010 в 09:54Так это же хорошо! Шоколад полезен, осоебнно темный, про вкусность я вообще млочу. А запах корицы - это няяяяя!
-
-
19.12.2010 в 23:56